В российской истории XIX века было много интереснейших личностей, которых при всем желании невозможно описать только черными или белыми красками. Не получается никоим образом. Вот, например, расскажу немного про одного замечательного человека – государственника, оплот трона, человека, много сделавшего для того, чтобы упрочить российскую власть в Привисленских губерниях. И вместе с тем, заслужившего в определенных кругах не самое благозвучное прозвище за то, что малость путал свой карман и государственный. Причем нисколько этим не стесняясь.
Звали этого прекрасного человека Михаил Муравьев-Виленский. И он был эпичен во всем. Даже в том, как «осваивал» командировочные или как они тогда назывались «прогонные», чувствовался размах и полет фантазии.
Начнем со славословий.
Михаил Николаевич, как и положено отпрыску знатного рода с молодости служил в армии. Его боевое крещение состоялось в Бородинском сражении, аккурат на батарее Раевского. И было молодому офицеру тогда всего 16 лет. Потом был Заграничный поход и, так как он был представителем рода Муравьевых – «Союз спасения».
Да, мои читатели, человек, заявивший полякам в 1831 году во время русско-польской войны или, если угодно, польского восстания:
«Скажите этому ляху, что я не из тех Муравьёвых, что были повешены, а из тех, которые вешают…»
тоже был одним из декабристов.
Правда, отошел от всех этих разговоров «между Лафитом и Клико» еще после Семеновской истории, когда до 14 декабря 1825 года было еще очень далеко. Тем не менее, по делу декабристов был арестован. Никого не сдал, кроме тех, про кого он точно знал, что они арестованы и дали признательные показания. Остальных «запамятовал». В результате был освобожден с оправдательным аттестатом, переведен в армию, где и дослужился до генерала.
Прославился Михаил Муравьев тем, что будучи виленским, гродненским и минским генерал-губернатором подавил польское восстание 1863 года, после чего был окончательно припечатан прозвищем «Вешатель» от лица либерально настроенной общественности.
Тут надо отметить, что причиной такого отношения «прогрессивной общественности» к Муравьеву было то, что он самым натуральным образом давил польскую шляхту, наводя порядок на вверенных ему территориях. А бузила в восстании 1863 года именно шляхта. При этом Муравьев опирался на православное крестьянство, так что в какой-то мере именно действия Муравьева можно считать началом нынешней белорусской государственности и народности.
С одной стороны он скрутил в «бараний рог» польскую шляхту, обложив их штрафами и контрибуциями, а с другой – резко улучшил положение крестьян, увеличив их наделы. В губерниях, подчиненных Муравьеву открылось почти четыре сотни народных училищ для обучения белорусских детей. Были открыты новые гимназии, в которых обучение велось на русском, а не на польском языке, как было до восстания 1863 года. Кроме того, постарался создать основу для возрождения в подчиненном краю православия, одновременно жестко прессуя поддержавшую восстание 1863 года католическую церковь – был закрыт 191 католический храм.
Все это закончилось тем, что во время визита в Вильно в 1864 году император Александр II на смотре войск отдал честь Михаилу Муравьеву. На тот момент это был беспрецедентный жест. Его меры поддерживали патриотически настроенные чиновники и интеллигенция.
Но по мере того, как восстание оставалось в прошлом, победили сторонники мягких компромиссов с поляками. В том числе – брат Александра II Константин Николаевич, который будучи наместником Царства Польского успешно довел дело до восстания. Еще среди тех, кто называл Муравьева разными нехорошими словами, отличился, как ни странно внук Суворова – граф Александр Аркадьевич Суворов. То, что дедушка гонял поляков в хвост и гриву, не значит, что внук был таким же. Когда петербургская общественность собралась чествовать Муравьева, Суворов, бывший петербургским генерал-губернатором, отказался. За что попал под жесткий троллинг Тютчева:
«…Гуманный внук воинственного деда,
Простите нам, наш симпатичный князь,
Что русского честим мы людоеда,
Мы, русские, Европы не спросясь!..»
В итоге Муравьева съели, то, что он опирался на крестьян, гоняя восставших панов, ему не простили и отправили в почетную отставку.
Это было о хорошем, патриотичном и правильном. Теперь поговорим о другой стороне этого славного персонажа и радетеля за Отечество.
Все перечисленные великие и важные дела на благо России не закрывают того простого факта, что делая полезное и нужное, Муравьев никогда не забывал и о своей личной выгоде. Нет, не подумайте, он не брал взяток. Никто бы их ему и не предложил. Репутация у генерала и губернатора была не такая. Но при этом все возможности своего служебного положения он использовал полностью.
Например, он занимал сразу три должности в разных министерствах. Поэтому, например, в 1858 году, отправляясь в поездку по России, взял себе прогонные деньги (командировочные, если говорить нашей современной терминологией) сразу по трем ведомствам: имуществ, удельному и межевому. Именно за это он и получил свое прозвище «трехпрогонный».
Кроме того, прославился тем, что умел помочь близкому человеку. Петр Долгоруков, например, привел такой прекрасный пример в своих записках:
«…Старшего сына своего, Николая Михайловича, он сделал губернатором Вятским и по трогательному стечению обстоятельств по лесному ведомству (под началом Муравьева состоящему) оказалось в 1856 году, что справедливость (петербургская) требует от правительства награждения двух губернаторов: вятского и нижегородского за их содействие к охранению лесов. Из этих двух губернаторов один — сын Муравьева, а другой — его родной брат…»
В общем, прекрасный был человек во всех отношениях. Но порядок наводил строго. Этого не отнимешь.
Journal information