Сидит один подполковник в крепости и пишет письмо. В письме он рассказывает адресату дополнительные подробности, которые не вспомнил при их встрече. Просит за солдат, которым достается чаще всего больше всех, хотя они просто выполняют приказы.
А в самом конце высказывает свою личную просьбу. Вот такую:
«… Что касается до меня лично, если бы мне было позволено выразить Вашему Величеству единственное желание, которое я сейчас имею, это иметь возможность употребить с пользой для Отечества некоторые способности, дарованные мне Небом, и особенно, если бы я мог надеяться суметь внушить ещё некоторое доверие, я осмелился бы ходатайствовать перед Вашим Величеством быть посланным в какие-либо удаленные и рискованные экспедиции, для которых обширная империя Вашего Величества предоставляет столько случаев:
либо на юг, к Каспийскому морю и Аральскому озеру, либо к южной границе Сибири, еще столь мало исследованной, либо, наконец, в наши Американские колонии. Какое бы задание не было на меня возложено, Ваше Величество увидит мое усердие его выполнить, и что он может положиться на мое слово.
Единственная милость, о которой я осмеливаюсь умолять Ваше Величество, как о благодеянии, которое останется неизгладимо выгравированным в моем сердце, это соединение с моим братом. Соблаговолите, Государь, благосклонно принять эту просьбу того, кто с этого момента называет себя
Вашего Императорского Величества
Верноподданным….»
Как вы думаете, кто автор этого письма?
Оно подписано так:
«…Сергей Муравьев Апостол
25 января 1826 года».
21 января 1826 года его поместили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.
Сергею Ивановичу терять было нечего. Он все прекрасно понимал, потому что за вооруженный мятеж, а это был именно он, по голове не погладят. И грозить, угрожать и обещать ему все кары небесные было бесполезно. Потому что если те, кто вышел на Сенатскую еще могли попробовать отговориться тем, что они не хотели отказываться от присяги Константину, то у Муравьева-Апостола такой возможности не было. Это был бунт, расплата за который и в те годы, и раньше, и позже была одна. И он об этом знал. Прекрасно понимал, что обречен и в дальнейшем не следствии вел себя свободнее других.
Но почему-то написал это письмо.
В нем нет ни одного слова раскаяния. Вообще. Уважение – есть. Субординация – есть. Раскаяния – нет. Такое ощущение, что он ощущал себя кем-то вроде военнопленного что ли. Или Николай пообещал ему что-то? Что мог пообещать император подполковнику, осмелившемуся возглавить обреченный мятеж?! Но, наверное, что-то обещал, раз Муравьев-Апостол написал это письмо.
Но мы этого уже никогда не узнаем. Потому что всё закончилось на кронверке Петропавловки. Все-таки Сергей Иванович один из самых сложных и непонятных персонажей истории декабристов.
Journal information