А вас никогда не занимал вопрос, почему у Пушкина были такие роскошные бакенбарды, а у Гоголя – усы? Мы, правда, как-то не представляем их по-другому. Вполне возможно, что у Пушкина усы просто не росли или росли по принципу «три волосинки тут, три волосинки – там». Но нет, тот же Пушкин писал в 1833 году жене, что не поехал на бал:
«…я не поехал за неимением бального платья и за небритием усов, которые отращаю в дорогу…»
И не появляется в свете:
«…жалея усов своих, которые только что ощетинились…».
А чего это Александр Сергеевич скрывался со своими усами?
Да все дело в том, что Пушкин Александр Сергеевич, хоть и с перерывом, но состоял на государственной службе. Он был, так сказать титулярный советник, а потом еще и камер-юнкер (возможно, что перед самой дуэлью Пушкин стал еще и камергером, но это не точно). А раз он состоял на государевой службе, то внешний вид его как чиновника был строго регламентирован. И бороды с усами ему как статскому чиновнику было не положено. Усы – привилегия военных, а не «пиджаков» с «сюртуками». А вот бакенбарды – пожалуйста. Поэтому они тогда и были почти у всех.
Зато у Гоголя таких проблем не было.
Он прослужил на низовой чиновничьей должности полтора года, зарабатывая вначале 360, а под конец службы 750 рублей в год. Чиновником он оказался никуда не годным – и сам службой тяготился, и не тянул ее вовсе. Ходить «в присутствие с девяти до трех» для Николая Васильевича оказалось неинтересно. Поэтому он оставил службу и занялся литературными трудами. А так как на службе он не состоял, ко двору официально не был представлен, чинов и званий не имел, то под все разряды и официальные наряды не подпадал. И смело мог отрастить себе свои усы под выдающимся носом.
Journal information